Пробуждение было ужасным. К похмелью невозможно привыкнуть или подготовиться - каждое похмелье мучительно по-своему. Но сегодняшнее похмелье Харальда Глазоеда было просто ужасным, ему казалось, что у него на голове сидит дятел и долбит своим острым, тяжелым клювом его затылок. "Надо похмелиться" - промелькнула в его мозгу одинокая мысль. Харальд медленно, со скрипом разлепил левый глаз и огляделся.

   Он обнаружил, что находится на невысоком, покрытом зеленой травой холме. У подножья холма весело струился быстрый ручей, невдалеке темнела чаща леса. Харальд перевел мутный взгляд на валявшиеся повсюду в живописных позах тела - берсерки вчера славно погудели. Некоторые тела шевелились, пытаясь встать, другие уже доползли до ручья и ополаскивались в нем, надеясь выгнать из себя страшный похмельный синдром.

   Ну, с локальным местоположением он определился, теперь предстояло позиционировать свою бренную тушку в глобальном пространстве. Харальд решил, что для начала надо вспомнить, в честь чего они пили. Ага! Точно, пили они в честь того, что местный князек признал их своими друзьями и выкатил в честь этого огромное количество вина. А признал он их друзьями потому, что они обещали ему защитить этот богом забытый островок, Сицилию, от пришедших с юга смуглых людей, которых князек именовал маврами. Тут же Харальд вспомнил, что не просыхают они уже третий месяц - в пьяном угаре ему и его воинам пришла в голову мыслЯ - неплохо бы ограбить Париж. Однако, из-за беспробудного пьянства, они сбились с пути, а поняли это лишь тогда, когда оказались на Сицилии. "А ведь мавры могут напасть в любую минуту" - подумал Харальд, - "Надо собрать воинов и подготовить их к сражению".

   Харальд с трудом встал, разыскал среди тел Эрика Грибоеда, и стал старательно приводить его в чувство. Только Эрик, благодаря своему необычайному таланту, мог найти -волшебные- грибы, которые возвращали человеку радость жизни- Короче, грибы, которые могли вызвать наркотическое опьянение.

    Наконец, Эрик был разбужен и отправлен в лес, а сам Харальд, раздав необходимые распоряжения остальным ярлам, спустился к ручью, распинал своих вчерашних собутыльников, и начал жадно пить. С каждым глотком ему становилось все лучше и лучше, вроде, и утро уже не было таким ужасным- Как вдруг, внезапно, тишину прорезал человеческий вопль! Харальд вздрогнул, выплеснув горсть воды обратно в ручей, и обернулся - из леса, размахивая руками, бежал Грибоед, крича "Демоны!!! ТАМ ДЕМОНЫ!!!"

    Халиф всея Египта Сулейман Бей Кей Алкабар ибн Ихвар, наблюдавший за построением своих войск, недовольно поморщился и повернулся к своему визирю: "Ужасно, почтеннейший! Эти недостойные псы даже не могут держать строй! Не то, что мои верные гулямы", - он повернулся и окинул взором свою любимую гвардию. На этих красавцев было любо дорого смотреть - опытные, с детства приученные к войне бойцы, в дорогих доспехах, сидящие на отборных скакунах - одним своим видом они внушали панический страх неверным, и вселяли надежду в правоверных мусульман всего мира! Остальная армия Халифа, за исключением союзных катафрактов и знатных всадников, набранных из гарнизонов по всему Египту, представляла собой пестрое сборище любителей повоевать да пограбить. Были среди них, конечно, и профессиональные солдаты, и даже набожные до фанатизма гази, однако Халиф распорядился поставить их в одни ряды с прочей шантрапой, и потому они оказались растворены в общей массе гопоты. Кроме того, Халиф привез с собой наемных конных лучников - настоящих профессионалов, попадавших со ста метров белке в глаз. По крайней мере, они так говорили, а проверить их по причине отсутствия в Египте белок Халиф не смог.

    Сегодня Халиф собирался навсегда покорить северные земли, и прочно закрепится в Европе - его войска высадились на Сицилии и собирались подчинить ее Египту. Единственные, кто осмелился противиться его воле, были грязные неверные, называвшие себя "викингами" - люди по большей части неблагородного происхождения, более того, сражавшиеся пешими - как они смели противостоять Его воле?!?! Их надлежало наказать, жестоко, так, чтобы больше никто и никогда не осмелился даже помыслить о том, чтобы поднять меч против египетского владыки-

    Ворчащие викинги потихоньку разбирали оружие и строились в боевые порядки. Местность, которую король Харальд вчера выбрал для большой пьянки, было довольно легко оборонять - холм был пологим со стороны лагеря, и недоступным с противоположной стороны. Кроме того, у подножия холма начинался уже упомянутый выше ручей, защищавший подступы к лагерю викингов. Помимо этого, слева перед холмом сильно выступал участок леса, оставлявший, таким образом, не очень широкий проход к лагерю.

    Лично взглянув на противника с вершины холма и убедившись, что у арабов (а Харальд, в отличие от Грибоеда, знал своих противников) много конницы, король приказал части воинов вооружиться копьями. Кроме того, учтя наличие у противника большого числа лучников, Харальд приказал остальным воинам (не копейщикам) захватить побольше дротиков.

    Дружины строились вокруг своих вождей, при этом в первых шеренгах каждой дружины стояли воины с дротиками, а за их спинами - копейщики, готовые в случае конной атаки выдвинуться вперед. Сам Харальд разместился на холме, окружив себя отборными дружинниками и берсерками. Три дружины разместились на холме, впереди них россыпью высыпали немногочисленные лучники. Три других дружины встали почти перпендикулярно основному фронту, за лесом, при этом крайняя из них была невидна противнику. И, наконец, остальные воины остались в лагере, за ручьем.

     Армия викингов состояла из одной пехоты. Вся пехота была разбита на отдельные подставки в обычном строю. На холме оборону держали три подставки по 10 фигурок в каждой. Первая линия каждой подставки состояла из мечников, имевших дротики, вторая - из копейщиков. На каждой подставке присутствовало знамя и командир. Также как одиночные воины действовали шесть расположенных на холме лучников. Король викингов стоял в глубине холма, возглавляя отборную дружину, включавшую в себя элитных мечников и берсерков. За лесом, угрожая правому флангу арабов, выстроились в линию еще три подставки пехоты, состоявшие из тех же бойцов, что и подставка на холме. Единственная разница - эти подставки были лучше по составу - в двух из них присутствовали элитные мечники в количестве по 4 фигурки.

    Армия арабов была преимущественно конная. Слева - полк средней конницы, рядом с ними - легкие дротикометатели в рассыпном строю. По центру располагалась огромная толпа разнородной пехоты - в первых рядах стояли тяжеловооруженные профессиональные копейщики, а также лучники, за ними - элитные гази. А вот в задних рядах стоял всякий мусор, который должен был лишь создавать натиск на врага. Наконец, на правом фланге располагался полк конных берберов, вооруженных луками, а позади него - элитные гулямы вперемешку с катафрактами. Полк гулямов возглавлял султан собственной персоной.

    В этот момент из начавшего рассеиваться утреннего тумана появились арабы. На левом фланге арабской армии расположились знатные всадники - их отличало богатство и разнообразие вооружения и доспехов, а также усыпанные драгоценностями одежды. Всадники, как и гулямы, предназначались для завершающего удара по расстроенному стрельбой врагу. Халифу было попросту жалко терять этих великолепных наездников - ведь они были не просто воинами, многие из них были его друзьями и приближенными. Вот огромная толпа пехоты, расположившаяся в центре арабских позиций - совсем другое дело. Смерть большинства из них вовсе не опечалила бы Халифа, а скорее, даже обрадовала - хотя в рядах пехоты и присутствовали верные Аллаху гази, а также предоставленные городами контингенты профессиональных копейщиков, подавляющая часть пехотных полков состояла из отъявленного сброда, желавшего одного - поубивать да пограбить.

    Пехота была разделена на две части - сравнительно небольшой отряд воинов, вооруженных дротиками, и при том совершенно необученных рукопашному бою, и огромный полк, в первых шеренгах которого стояли копейщики вперемешку с лучниками, за ними гази, а за ними и весь остальной сброд.

    Сам Халиф вместе со своими гулямами и катафрактами разместился на правом фланге, позади большого отряда легких всадников, вооруженных луками. Эти самые всадники были настоящими дикарями - многие из них в жизни своей не бывали в городах, однако, исполненные религиозного фанатизма, они шли за своим вождем с поистине собачьей преданностью, мечтая лишь об одном - уничтожить побольше неверных. Впрочем, те из них, кто был поумнее, мечтали выслужиться и разбогатеть. Еще один отряд легких всадников был в резерве.

     Кроме того, впереди мусульманской армии были рассыпаны наемные конные лучники - эти дети степей, казалось, родились со своими композитными луками, и были настоящими кудесниками стрел. Создавалось впечатление, что они управляли стрелами с помощью магии - настолько точной была их стрельба.

     Зеленые знамена пророка все приближались и приближались. Рольф Редкозуб, один из лучших стрелков, внимательно всматривался в ряды противника, пытаясь определить дистанцию, на которой можно будет стрелять "Пора!"- радостно заорал он, и пустил свою первую стрелу, попав в грудь низкорослому тюрку. Первые залпы викингов были на редкость удачны, кроме того, на стороне норманнов было преимущество позиции - они находились на возвышенности, и стреляли сверху вниз. Пронзаемые стрелами, степняки падали один за другим, под многими были убиты или ранены лошади. Викинги перенесли свой огонь на приблизившихся легких всадников правого фланга мусульман - ряды их моментально поредели, лошади валились на землю, сбрасывая седоков, на упавших лошадей налетали скакавшие за ними- В общем, огонь по незащищенным броней коням оказался чрезвычайно эффективным.

     Ситуацию усугубляло то, что мусульманские всадники даже не могли ответить своим врагам стрельбой - стрелы не долетали до расположенных на вершине холма лучников противника. Но положение дел изменилось уже через считанные секунды - благодаря быстроте своих коней всадники вышли на дистанцию стрельбы и открыли огонь. Буквально первым же залпом почти все и так немногочисленные скандинавские стрелки были рассеяны - две трети из них было ранено или убито. Харальд видел, как Редкозуб повалился на землю, плюясь кровью - стрела попала ему прямо в рот, выбив остатки зубов. Легкие всадники мусульман осадили своих коней и давали залпы с места, в то время как уцелевшие степняки сместились влево, туда, где склон холма был абсолютно отвесным.

    Однако укрывшимся за большими круглыми щитами мечникам, расположившимся на холме, обстрел не нанес сколько-нибудь заметного урона, они лишь теснее сомкнули ряды, а затем, подловив момент, когда вражеские стрелы упали на их щиты, в промежутке между залпами противника вдруг дружно метнули дротики. Основная масса дротиков обрушилась на уцелевших после дуэли с лучниками викингов тюрок, и на выдвинувшийся вперед небольшой полк дротикометателей (их дротики, пущенные чуть раньше, до викингов не долетели, сказалось то, что они кидали снизу вверх). В то же самое время находившиеся за лесом и в лагере викинги сформировали боевую линию и пошли вперед, угрожая правому флангу мусульман. Здесь они также закидали дротиками пеших и конных лучников, игравших роль застрельщиков, уничтожив или разогнав их.

     Тем временем находившиеся на холме викинги, пусть и укрытые за стеной щитов, несли небольшие, но обидные потери. Дело в том, что лучники врага отступили на безопасную для себя дистанцию и продолжали обстрел оттуда. Линия щитов начала пятиться-

    "О, Великий Халиф", - вскричал визирь - "Неверные псы уже дрожат от страха!"

     Халиф окинул взглядом поле боя, - "Пускайте пехоту, наши стрелы рассеют этих собак".

    Огромная толпа пехоты двинулась вперед на пятившихся викингов, и остановилась на дистанции стрельбы из лука. Находившиеся в ее составе лучники открыли огонь. К пехоте подтянулась и легкая конница, причем потрепанному уже правофланговому полку помогали легкие всадники левого фланга, бывшие до того в резерве. Легкие дротикометатели подошли на дистанцию полета дротика и готовились закидать викингов своим единственным оружием.

    Стрелы сыпались на викингов сплошным дождем. Ярл Олаф Отмороженный, возглавлявший центральную из стоящих на холме дружину, обломал древко очередной стрелы, вонзившейся в кольчугу (на этот раз на правом бицепсе), прикинул дистанцию, отделявшую арабов от края холма, и заорал свою любимую команду: "Шпигуй козлов!!!". Викинги, как один, рванули к краю холма, и, дождавшись паузы между залпами, снова метнули в воздух смертоносные дротики. Больше всех досталось легким дротикометателям - почти никто из них не выжил. Туча дротиков обрушилась сверху на защищенных лишь маленькими кулачными щитами бедолаг. Тяжелые дротики пронзали щиты также легко, как и человеческое тело. Некоторые трупы так и оставались стоять - смертоносные иглы пронзали их насквозь и втыкались в землю, не давая телу убитого упасть. Легкая конница левого фланга также понесла потери от дротиков, но, по крайней мере, еще оставалась способна действовать как боевая единица.

    Тем временем находившаяся слева от холма стена щитов двигалась вперед, угрожая зайти во фланг большому пехотному полка. И, под давлением окружавших его гази, командир мусульманской пехоты принял решение - идти на холм, врукопашную. Уж всяко лучше, чем стоять и просто так погибать под дротиками северян. Лучники были отведены назад, а первые шеренги заняли профессиональные копейщики. Атаку пехоты должны были поддержать несшие потери от дротиков легкие всадники. Все эти приготовления не ускользнули от глаз викингов, однако реакция северян неприятно удивила Халифа. Вместо того чтобы в страхе разбежаться, викинги разразились радостными воплями: "Йоу-хоу, МЯСО, МЯСО!!!", разнеслось над их рядами. Атакующих мусульман они сначала осыпали дротиками, а затем приняли на мечи и копья.

    Легкая конница ничего не смогла поделать с опытной пехотой, и была просто изрублена - викинги подныривали под лошадей, вспарывая им брюхо, стаскивали всадников с коней, или просто разрубали арабов мощными ударами мечей и топоров. Пи этом сами викинги успешно защищались от вражеских ударов своими щитами, кроме того, многие из них были в кольчугах. Остатки конницы в ужасе ускакали прочь, при этом большинство лошадей мчались без всадников или же несли на себе уже мертвого пассажира. Правда, и правофланговая дружина была уже сильно потрепана, как рукопашной, так и предшествующим ей обстрелом. В строю осталась едва ли половина бойцов, да и те были уже страшно измотаны.

    Тем временем пехота мусульман была остановлена дружиной Олафа, и вступила с ней в жестокую сечу. Казалось, что такая масса должна попросту раздавить викингов, ан нет - те сумели сначала затормозить, а потом и вовсе свести на нет порывистый бросок мусульман. Преимущество викингам давало и их выгодное расположение - ведь они стояли выше по холму. Мясорубка была просто ужасающей - копейщики, стоявшие в первых рядах исламистов, были опытными, хорошо экипированными воинами, но здесь им пришлось столкнуться с невиданной яростью, скомбинированной с отличными навыками рукопашного боя. Викинги принимали копья на щиты или подныривали под них, нанося арабам ужасные раны своими длинными мечами. В свою очередь, арабы умело орудовали своими тяжелыми копьями, порой пробивая щит вместе с его обладателем.

    Передние шеренги обеих сторон были уничтожены почти полностью за считанные секунды. Нога воина, стоявшего перед Олафом, вдруг подломилась, и в следующую секунд Олаф оказался лицом к лицу с негром-копейщиком, одетым в сегментную броню и вооруженным копьем с огромным листовидным наконечником, который за секунду до этого перерубил ногу скандинава. Олаф принял удар копья на щит, захрустевший от вонзившейся в него стали, и в свою очередь нанес рубящий удар между шеей и плечом противника. Негр рухнул как подкошенный, а Олаф, не тратя время на повторный замах, пронзил мечом грудь находившегося за негром бездоспешного мусульманина - тот не успел остановиться и напоролся на меч сам, двигаясь по инерции. Воины, окружавшие ярла, падали один за другим, вперемешку. Но вдруг мусульмане дрогнули, и откуда-то из задних рядов гигантского египетского полка нарастающей волной покатился крик: "Спасайся, кто может!" Причина такой паники крылась в том, что во фланг мусульманам ударила дружина из второй, находившейся у леса, линии викингов. Находившиеся в задних шеренгах исламского пешего воинства ополченцы запаниковали и бросились бежать, в страхе увлекая за собой гази и уцелевших наемников. Первая линия мусульманской армии почти вся была уничтожена или бежала.

***

    "Хм", - Халиф задумчиво взирал на бегущую пехоту, - "Чем больше северные варвары уничтожат этой швали, тем чище будет воздух родного Египта".

    Он повернулся к визирю, - "Сигнальте общую атаку!"

    Тяжелая правофланговая конница визиря начала разгоняться. На левом фланге в движение пришли выжидавшие сигнала всадники. В то же время единственный уцелевший отряд легкой конницы врезался во фланг дружины, обратившей в бегство большой пехотный полк мусульман. Страдавшие от жестокого похмелья викинги не выдержали буквально снесшего их фланг кавалерийского удара и побежали.

    Тяжелая правофланговая конница во главе с Халифом с разгона врезалась в находившуюся у леса дружину. Командовавшей дружиной Вильям Синезуб не успел приказать копейщикам выйти в первую шеренгу, а ведь копья были бы единственной преградой, способной хоть немного сбить атакующий порыв конницы. Правда, находившиеся впереди мечники успели метнуть дротики в несущихся во весь опор арабов, однако эффект от них был минимален - гулямы, как и катафракты, были защищены великолепными доспехами, а у катафрактов, вдобавок, были защищены доспехами даже лошади. Несколько упавших с коней всадников не могли остановить стальной лавы, несущейся во весь опор.

    Удар тяжелой кавалерии был страшен. Пики пронзали северян насквозь, пробивая щиты, разрывая кольчуги, люди, оказавшиеся на пути бронированного кулака, просто отлетали, подобно щепкам от удара топора. И здесь свою роль сыграла опытность и храбрость норманнских воинов. Потеряв треть своего личного состава, дружина откатилась назад, но сумела затормозить страшный импульс бронированной кавалерии. Те, кто уцелел, собрались вокруг Вильяма, и, выставив вперед копья, приготовились выдержать второй удар личной гвардии Халифа.

    Находившиеся на левом фланге мусульманской армии всадники также атаковали весьма удачно. Поредевшая от обстрела и последовавшей за ним жестокой сечи с арабской пехотой тонкая стена щитов, образованная двумя примыкавшими друг другу дружинами, была погребена под мощной кавалерийской атакой вверх по холму. Олаф зарубил одного всадника, сбросил с коня второго, краем глаза увидел движение слева и- получив по шлему тяжелый удар, рухнул как подкошенный. Арабские всадники наконец-то оказались на холме.

    И вот на этой-то, столь удачной для арабов минуте боя, наступил окончательный и решительный перелом в ходе битвы. Арабские всадники, ступившие было на столь вожделенный холм, были отброшены третьей и последней из защищавших его дружин, почти не пострадавшей в предыдущих схватках и перестрелках. Берсерки и отборные воины, окружавшие Харальда, даже не успели вступить в бой - все было кончено еще до их подхода.

    Легкая кавалерия была полностью вырезана последней не вступавшей в бой дружиной из нижней, находившейся у холма боевой линии. Легкие всадники опять не смогли противостоять опытнейшим викингам во фронтальном столкновении, и все полегли в кровавой сече.

    И, что было самым ужасным для арабов, их отборная конница не смогла сокрушить, добить, дотоптать отступившую дружину - выставленные сплошным частоколом копья оказались достаточной преградой для не успевших разогнаться гулямов. Многие из них были сброшены с коней и заколоты, остальные отступили, развернув коней, и собрались лишь вокруг своего Халифа, который смог обуздать коня лишь на значительном от фронта расстоянии. Понимая, что еще одна атака на ощетинившихся копьями викингов вполне может стать для него последней, Халиф приказал трубить отступление.

    Уезжая, он последний раз окинул взглядом поле битвы, покрытое телами умерших и умирающих воинов Аллаха, и процедил сквозь зубы: "Неверные... вы еще заплатите мне за это"...-